Последний из могикан, или Повествование о 1757 год - Страница 65

— К чему этот тайный поспешный отъезд? — спросил он наконец.

— Если бы кровь онайды могла оставить след на воде, по которой мы плывем, то вам сразу стало бы ясно, почему мы это делаем, — ответил разведчик. — Разве вы забыли, кого убил Ункас?

— Конечно, нет. Но ведь вы говорили, что он один, а мертвецов нечего опасаться.

— Да, он был один в своем дьявольском деле! Но индейцу редко приходится опасаться, что его кровь прольется без того, чтобы вскоре не раздался предсмертный крик кого-либо из его врагов.

— Но наше присутствие, авторитет полковника Мунро, я думаю, послужат достаточной защитой от гнева наших же союзников, особенно в том случае, если индеец ценит свою жизнь. Надеюсь, из-за такого пустяка вы нисколько не изменили намеченный маршрут?

— Неужто вы думаете, что пуля этого негодяя свернула бы в сторону, окажись на ее пути хоть сам король? — упрямо возразил разведчик. — Почему же этот великий француз не помешал гуронам напасть на нашу колонну, если уж так сильно, по-вашему, влияние белых на индейцев?

Ответ Хейворда был прерван стоном Мунро. Помолчав немного, Хейворд сказал:

— Только бог рассудит этот поступок Монкальма.

— Вот-вот. Теперь-то в ваших словах есть смысл, так как вы исходите из религии и честности. Одно дело — направить полк своих солдат утихомирить стычку между индейцами и пленниками, а совсем другое дело — задабривать гнев дикаря, чтобы он забыл свой нож и ружье, называя его своим сыном. Нетнет! — продолжал разведчик, оглядываясь на скрытые в тумане стены форта Уильям-Генри, и, рассмеявшись своим тихим искренним смехом, сказал:

— Нас разделяет теперь вода. И если только эти черти не подружатся с рыбами и не узнают от них, кто ранним утром проплыл по озеру, мы пройдем весь Хорикэн, прежде чем они сообразят, каким путем догонять нас.

— Враги впереди и враги сзади. По-видимому, наше путешествие будет полно опасностей.

— Опасностей? — спокойно повторил Соколиный Глаз. — Нет, оно будет не так уж опасно. Тонкий слух и острое зрение помогут нам перегнать негодяев на несколько часов, а если придется прибегнуть к ружью, то, по крайней мере, трое из нас умеют управляться с ним так же хорошо, как любой из тех, кого вы можете встретить в этих местах. Нет-нет, об опасности нечего говорить, но, вероятно, придется идти форсированным маршем, как сказали бы вы. Может быть, случится нападение, стычки или иное развлечение в этом роде, но укрыться будет везде, удобно, и боевые припасы у нас в изобилии.

Возможно, что понятия Хейворда об опасности несколько отличались от понятий разведчика. Вместо того чтобы ответить охотнику, он сидел молча, пока пирога скользила по воде. На рассвете они приплыли к протокам озера и стали быстро и осторожно пробираться среди бесчисленных островков. Чингачгук положил свое весло. Ункас и разведчик вели легкое судно по запутанным, извилистым протокам, где каждый лишний фут, сделанный ими, мог приблизить их к какой-нибудь опасности.

Внимательный взгляд сагамора переходил с островка на островок, с одной заросли на другую; когда же перед ним расстилался водный простор, то его острый взгляд устремлялся вдоль обнаженных скал и грозных лесов, нахмурившихся над узкими протоками.

Хейворд, заинтересованный красотой места и в то же время испытывавший тревогу, внимательно следил за всем и только подумал, что тревога его не имеет достаточных оснований, как весла перестали двигаться по сигналу, данному сагамором.

— У-у-ух! — вскрикнул вдруг Ункас почти в то же мгновение, как легкий удар его отца по борту пироги предупредил о приближении опасности.

— Что такое? — спросил разведчик. — Озеро так гладко, словно ветры никогда не дули, и я могу видеть на целые мили вперед. И только черная голова чомги вынырнула из воды…

Индеец поднял весло и указал в ту сторону, куда был устремлен его пристальный взгляд.

Дункан взглянул в том же направлении. В нескольких десятках футов от лодки лежал один из низких лесистых островков; он казался таким спокойным и мирным, как будто его уединения никогда не нарушал человек.

— Я ничего не вижу, — сказал он, — кроме суши и воды.

Очень красивый вид…

— Тсс! — перебил его разведчик. — Да, сагамор, у тебя есть разумная причина для каждого поступка. Это только тень, но она неестественна… Видите, майор, как бы полоску тумана над островом?

— Это испарения, поднимающиеся над водой.

— Это ясно и ребенку. А вот что за темная полоса окаймляет туман снизу? Ее можно проследить до чащи орешника.

Она идет от костра, но уже потухающего.

— Ну так подъедем к этому месту и разрешим наши сомнения, — сказал нетерпеливый Дункан. — Людей, должно быть, немного, если они могут уместиться на таком клочке земли.

— Если вы будете судить о хитрости индейцев по правилам, отысканным в книгах, то это приведет вас к ошибкам, если не к смерти, — возразил Соколиный Глаз, осматривая приметы местности с присущей ему проницательностью. — Если мне дозволено будет говорить, то я сказал бы, что нам остается на выбор: либо вернуться и отказаться от мысли преследовать гуронов…

— Никогда! — вскрикнул Хейворд слишком громким голосом при данных обстоятельствах.

— Ну-ну, — продолжал Соколиный Глаз, делая поспешный жест, чтобы остановить порыв нетерпения молодого человека, — я и сам того же мнения, но полагал, что я должен был сказать все. Значит, мы должны плыть дальше и, если в протоках находятся индейцы или французы, повернуть пирогу и пробиться между теми нависшими скалами. Правду ли я говорю, сагамор? Индеец вместо ответа опустил весло в воду и быстрее погнал пирогу. Так как он управлял ее ходом, то это движение ясно выражало его решение. Все сильно налегли на весла и через несколько минут доплыли до места, откуда перед ними открывался весь северный берег острова, скрытый до тех пор.